Закончив шить, Эльри намазала щёку девочки ещё какой-то мазью, наложила сверху чистую мягкую ткань, ранее бывшую чьей-то рубашкой, и примотала её располосованной простынёй так, что полголовы скрылось под повязкой. Но Алрина не жаловалась. Она чувствовала себя лучше, по крайней мере, пока. Даже в желудке заурчало.

— Лежи, — улыбнулась Эльри, собиравшая свои принадлежности, — я принесу тебе поесть.

Добрая женщина, не то что Барама. Алрина поймала её за руку и тихо сказала:

— Спасибо, — слова вышли хриплыми. — Мне бы попить.

— Точно, держи.

Она подняла с пола кувшин, налила в чарку подсоленной чем-то воды, и помогла напиться полулёжа.

— Тебе нужно всё это выпить в следующий час. Поняла? Иначе будешь долго поправляться.

Алрина послушно кивнула. Раньше она капризничала, когда врач что-то прописывал, но после всего пережитого поняла: тяжело не делать чего-то - не пить, не есть, не облегчаться. А вылакать кувшин воды? Да запросто! Тем более, что теперь не надо терпеть полдня, когда приспичит.

Немного погодя одна из нарток принесла ей тёплый суп. Алрина сначала немного разочаровалась, ведь супом не наешься, но быстро поняла, что жевать даже варёные овощи ей пока больно. Эльри и правда добрая…

Где-то через час, как раз когда кувшин подходил к концу, а лежать надоело, в гостиную зашла Барама и властным жестом позвала Алрину наружу. Они с Эльри и ещё несколькими бытовиками сели в телегу и покинули замок в сопровождении четырёх всадниц.

Девочка недоуменно смотрела назад, ведь остальные нарты ещё оставались в замке: кто-то вывозил трупы, кто-то грузил трофеи, ахсартаги о чём-то спорили со «стремглавами» во дворе. Но Барама издала такой неприятный шипящий звук, что как-то сразу вспомнились её слова: «Не глазей на прошлое, будущее впереди!» Алрина подумала, что это, наверное, хороший совет, как и про страх, и перестала оглядываться.

Их маленькая процессия ехала вперёд почти весь остаток дня, а ближе к закату углубилась в лесок, росший по берегам неширокой речушки. Разбили лагерь, приготовили ужин. При этом самой Алрине дали бурдюк с водой, велели пить и лежать на телеге! И только колючий взгляд Барамы не дал ей почувствовать себя снова барыней. Но клетка определённо осталась в прошлом, и в груди растворился какой-то комок, сидевший там от самого Сарена. Потому что стало ясно: жить она будет, и вовсе не как зверёк!

Когда стемнело, Эльри позвала её к реке. На берегу разожгли костёр, вокруг которого сидели четыре женщины в длинных рубахах, мыча какой-то монотонный, но приятный напев. Поляну окружали факелы. Барама, стоявшая на берегу, подозвала Алрину к себе. Эльри отошла в сторону. Явно намечалось что-то необычное.

Девочка подошла к старухе с некоторой опаской, но та вовсе не казалась грозной. Даже улыбнулась, став ещё больше похожей на корягу.

— Итак, дитя войны, сегодня ты прошла испытание, и отныне станешь членом нашей Своры. Но для этого мы должны похоронить твоё прошлое. Снимай своё платье!

Алрина растерялась, но тут женщины у костра поднялись и стащили с себя рубахи, не прекращая петь. Эльри тоже скинула платье, и все, кроме девочки со старухой, остались нагишом. Алрина немного растерялась. Раньше она видела голыми только маму и няню в бане. И хотя те женщины были близкими, а эти чужими, они обнажились первыми, и ей стало неловко оставаться в одежде самой.

Целительница, самая мелкая и изящная из всех присутствующих, медленно приблизилась к девочке и протянула руки, предлагая помощь. Алрина сдалась и подняла волосы, позволяя расшнуровать платье на спине.

Потом пришлось снять панталоны, туфли, и, наконец, Эльри размотала повязку на её голове. Смазала рану ещё какой-то мазью и отступила в сторону.

— Надо выбрать тебе новое имя, — продолжила Барама. — А то твоё громковато для кочевницы. Теперь будешь просто Аиной. А фамилия… — она забормотала себе под нос, прищурившись на девочку: - Что бы такое придумать? Мариндер - Дерминар… Дерминар у нас уже есть. Ранимед? Так это его настоящее… Сарендом-Сарен - Нарес… Да, будешь Аиной Нарес!

Первой реакций Алрины было отторжение - ведь в её имени и родовая честь, и память о предках…

— А это обязательно? — жалобно спросила она.

Старуха сверкнула глазами, враз показав, что вовсе не растеряла своей суровости, а лишь приглушила её:

— Жизнь у Народа Войны жестокая, и часто короткая, Аина Нарес. А я старше многих, так что лучше меня слушаться, Аина Нарес. Потому что, кто меня плохо слушает, тот долго не живёт, Аина Нарес!

Каждый раз, когда она произносила это только что выдуманное имя, в глазах её что-то вспыхивало, словно пытаясь выжечь эти буквы в душе. Но душа противилась, рана на щеке начала саднить, и в памяти всплыли ужасы долгого пути.

— Если не буду слушаться, вы меня убьёте? — понурилась Алрина.

Старая женщина усмехнулась, снова спрятав своё жало за пазуху, и промолвила с недоброй ласковостью:

— Нет, ты сама накличешь смерть, коли не станешь меня слушать. Чтобы выжить на войне, надо быть очень осторожным, а ты видишь, какая я старая? Я - Мудрейшая нашей Орды, потому что лучше всех умею быть осторожной. Мой возраст тому доказательство. Поэтому тот, кто хочет выжить, слушается меня во всём. А ещё безопасность всей Своры зависит от каждого нарта, и если кто не слушается, того может убить не война, а брат по оружию. Ради общей безопасности, которая выше личной. Твоё же имечко вмиг накличет на нас беду. Ну что, хочешь жить?

В словах Барамы чувствовалось что-то правильное. И пусть на Свору Алрине плевать, но если Болирдомы случайно узнают, что она выжила… Это и правда опасно.

— А можно я сама выберу? — вздохнула девочка, сдаваясь.

— Ну, попробуй, — хмыкнула старуха.

— Тогда я буду Аиной Дарсан, — это была фамилия лорда Марлина из «Саги о Замке Малфир».

Барама посмотрела на неё поражённо и пуще прежнего впилась непонятным взглядом, пронзающим насквозь, так что у Алрины даже дух захватило. Девочка снова не могла отвести глаз, но на этот раз карга не давила, а изучала что-то внутри неё - казалось, целую вечность. Потом вдруг попустило, хотя Барама продолжала вести себя странно: недоверчивым взглядом окинула всю фигуру и лицо Алрины, а потом внезапно захохотала, словно закаркала, да так сильно, что всё тело заходило ходуном. Прошло, наверное, минут пять, пока она успокоилась, вытирая уголки глаз рукавом платья. Алрина смотрела на неё вопросительно, но, отсмеявшись, старуха сказала лишь:

— Да, от судьбы не убежишь! Ну, значит так тому и быть, Аина Дарсан. Сильный характер у тебя,